Потом его несколько минут подташнивало от полёта, но он сумел подняться и дотащиться до софы.
Сначала нога немного побаливала, но потом стало легче, и он воспрял духом.
Поторопился радоваться, старина, потому что нога через минуту так раздулась, что мама дорогая!
Как вы думаете, мог он в таком состоянии на педали в машине нажимать? Нет, конечно.
Ну, и что дальше делать? Хоть в голос вой от нестерпимой боли.
Время было полдевятого в тот злополучный вторник пятого октября. Доскакал он зайчиком на одной ноге до телефона и позвонил Льюису. Тот примчался как угорелый, и уже через полчаса Морс сидел в приёмной, дожидаясь рентгеновского снимка.
Напротив малый какой-то выл от боли и корчился на лавке: ему руку дверью машины раздавило при аварии, а ещё двоих его попутчиков катили на каталке санитары, потому что идти там было почти некому. При этой сцене Морсу немного полегчало.
Тут и доктор пригласил в кабинет, симпатичный такой и вежливый китаец. Со скучающим видом посмотрел снимок на свет и констатировал:
— Несломайна. Раздавляйна.
И передал Морса в надежные руки младшего медицинского персонала. Медсестра тут же пояснила Морсу, что у него перелома нет, а доктор назначил наложить шину и забинтовать потуже.
Морс поблагодарил доктора и медсестру за квалифицированную медицинскую помощь и качнулся в сторону двери, в направлении дожидающегося Льюиса.
Доктор крикнул вдогонку:
— Ваша масте Моса хотеля холёшо ходитя? Лабота неходитя! Два деня. Лежатя. ОК?
-ОК! Ёлки-палки!
В ночь на вторник заснуть было совсем невозможно. Казалось, у него на ноге не пальцы, а зубы, которые разнылись все разом. Пришлось горстями глотать анальгин, и лишь под утро он, измотавшись окончательно, провалился в сон.
В среду Льюис, встревоженный состоянием шефа, заходил несколько раз и обнаруживал Морса спящим. И в девять вечера он тоже дрых как суслик.
На следующее утро Морсу явно полегчало, и мысли поползли о деле Сильвии Кей. Раньше, когда нога дергала, боль отвлекала. А теперь уже не дергала. И на него накатил депресняк.
Так чувствует себя знаток за круглым столиком в эфире, когда все орут верные варианты, а когда его очередь подходит подытожить и выдать единственный правильный, он — бац! — и сел в лужу! И хочется начать всё сначала…и рулетку покрутить, а ку-ку!
Лежал Морс на софе, и вот какие мысли лезли в голову:
"Молодчина старик Льюис!",
"Будут теперь ржать в участке. С лестницы грохнулся. Но это вовсе не так было на самом деле! Он не с лестницы грохнулся, а сквозь лестницу провалился через дырку посерёдке".
— Льюис, всем уже рассказал, поди?
— Так точно, сэр.
— Что именно?
— Они считают, что вы выкарабкаетесь, сэр, что у вас разыгралась подагра, сэр. Ну, типа портвейна перепили.
Морс застонал. Он представил, как приплетётся, хромаючи, и все будут приставать с тупым вопросом: "Что с вами?".
Надо будет расписать подробности, откопировать и расклеить по всем стенам участка, чтобы не приставали.
— Страдаете, сэр?
— А ты как думал? Знаешь, сколько в пятках нервных окончаний? И все они у меня ноют, паразиты!
— Понимаю, сэр. Моему дядюшке ногу переехала пивная бочка.
— Заткнись! — содрогнулся Морс. Представить, что по ноющей ноге едет бочка с пивом, было хуже всякого ужастика.
Бочка…пива. Пиво! А это неплохая идея!
— Как там наши пивнушки? Ещё не позакрывались?
— Пивка захотелось, сэр? — Льюис обрадовался, что шеф в себя приходит от шока.
— Притащи да побольше!
— Уже. Несколько банок ещё вчера занёс, сэр.
— И где же??
Льюис раздобыл стаканы, и, усевшись так, чтобы ненароком не потревожить НОГУ, налил пиво.
— Новости?
— Пока нет.
— Гмм.
Молча они потягивали пивко, наслаждались.
Некоторые ответы уже найдены. Другие — на подходе. А что, если они вообще двигаются в неверном направлении? Если бы можно было начать с самого начала…
Внезапно он подскочил, забыв о боли, взвыл: "Ойй! Ногааа!!!" и хлопнулся обратно на диван. А что ему мешает начать всё с самого начала?
— Льюис, у меня к тебе две просьбы. Принеси бумагу снизу, с письменного стола. А ещё охота поесть, ты не против пожарить картошки с рыбой?
Льюис послушно кивнул начальнику и отправился выполнять поручения.
Морс крикнул вдогонку:
— Про третью просьбу чуть не забыл! Принеси-ка мне ещё пару-тройку банок!
* * *
Последние несколько дней в голову Морса приплывала симпатичная идея. Только зацепить её было нелегко: она всё время выскальзывала, как кусок мыла в ванне и уходила в илистое дно подсознанья.
Чтобы восстановить остроту соображенья Морсу требовалось побриться и помыться, и подстричь ногти. Морс собрал последние силы, опустил на пол ноги и пополз, словно краб, вдоль стены, попрыгивая на здоровой, полз…полз… — пока не упёрся в ванную комнату.
Целый час он там прихорашивался и вот — почувствовал себя как только что родился. Назад он добирался таким же макаром — ползком вдоль стенки.
Улёгся он на софу, уткнулся в подушки — уффф, устал! Но в голове — ясность такая образовалась!
Закрыл глаза — и вырубился, заснул мертвецким сном.
Льюис не знал, будить Морса или не будить. Думал-думал, но тут аромат жареной картошки сделал своё дело.
— Который час, Льюис? Кажется, я заснул.
— Четверть второго, сэр. На тарелочке вам картошку с рыбкой принести? Сами-то мы с женушкой прямо со сковородки едим, чтобы посуды меньше мыть.
— Нехорошо со сковородки вилками, — сказал Морс, — повредится тефлоновое покрытие. А палочками — не хочу.
Подцепляя на вилку картошку, Морс размышлял вслух:
— А представь себе, Льюис, что мы расследовали дело не с того конца.
— Не с того конца, сэр?
— Пытались сразу найти убийцу.
— Ну, всегда все так делают, сэр.
— А мы б могли и по-другому! Чё нам как все!
— Вы хотите сказать…
Морс выжидал, что же такое скажет Льюис. Но Льюис так ничего и не сказал, потому что понятия не имел, что тот хотел сказать.
— Хочу сказать, мы должны, конечно, найти убийцу, чтобы закрыть дело.
— Ясно, — ответил Льюис, которому совсем ничего не было ясно.
— Хорошо, что тебе ясно, — сказал Морс, — Ясно, как белый день. Открой-ка шторы, а то темно!
Льюис выполнил приказ.
— Вот сказал бы я тебе имя убийцы, адрес его, так ты б пошёл и арестовал малого сразу, да?
Льюис автоматически кивнул. В этот момент он размышлял, не стукнулся ли его дражайший шеф головой об раковину, когда летел на пол со стремянки.
— Отвечай же! Да? Притащил бы его ко мне, держал бы на безопасном расстоянии, что б я его сразу не укокошил — и? и он бы нам всё как миленький выложил. Сам. Соображаешь?
При этом монологе с набитым картошкой ртом Морс умудрялся размахивать вилкой и ножом, что тревожило Льюиса. Он всё думал о раковине и о возможных последствиях для психики шефа. Льюис неоднократно наблюдал такое поведение у людей после дорожных аварий — это называется травматическим шоком. Некоторые потерпевшие дня два-три вообще как полоумные. Ну, потом выздоравливают, разумеется.
А может, Морс просто перепил? Что пил? Точно не пиво, потому что те банки так и остались закрытыми.
Льюис ощутил бремя ответственности — и его прошиб пот.
В комнате было жарко. Осеннее солнце бросало отблески на стекло рамы.
— Мой долг обеспечить вам уход, сэр.
— Ага, свежую пижаму, мыло и полотенце. Жена твоя права, Льюис. Лучше есть картошку не в постели из тарелки, а на кухне из чугунной сковороды.
Через четверть часа озадаченный сержант удалился из квартиры Морса. А если бы вернулся, то в подтверждение своей догадки услышал бы, как Морс сам с собой разговаривает и самому себе кивает головой в знак согласия.
— Уважаемые леди и джентльмены, моя гипотеза состоит в том…моя первая гипотеза, потому что у меня гипотез целый мешок…Итак, моя первая гипотеза состоит в том, что убийца живёт в северном Оксфорде. Вы, конечно, скажете, что гипотеза не имеет никаких оснований. О да, вы правы. Почему бы убийце не жить где-нибудь ещё, скажем, в Саусхэмптоне? Почему он обязан жить именно в северном Оксфорде, а не в центре Оксфорда? Позвольте повториться, что я всего лишь говорю о гипотезе, то есть, делаю предположение. Просто предположим. А это надо будет ещё доказать, собрав необходимые факты. И с помощью фактов, а не бесплотных фантазий я обязан буду подтвердить мою гипотезу. Вы всё-таки не забывайте, что я — детектив Морс, про таких спецов, как я, классики романы писали. Да-да! А у настоящего детектива есть нюх, как у собаки. И нюх его никогда не подводит, а ведет по следу. Есть метки, указывающие конкретно на северный Оксфорд. Нет необходимости тратить ваше драгоценное время на детали. Но логово этого зверя — точно в северном Оксфорде! А окажись я не прав, ну и что с того? Разве делу это повредит? Мы сейчас рассматриваем гипотезу, предположение, каким бы ни…Так, это я, кажется, уже говорил. Так на чём там я остановился? Ааа… да! Хотите вы или нет, вам предстоит принять во внимание мою гипотезу — убийца проживает в северном Оксфорде. Сообщив вам этот факт, не смею вас больше задерживать. Поверьте, я вас не разочарую. Аристотель классифицировал животных (ничего я не перепутал??), делил их на подклассы. Вот и мы используем метод деления. Великий учёный Аристотель делил — и делил — и делил. Вот и мы так будем делать. Чего он добился? Вид, подвид и — хоп! — и нашел, с чего всё началось. Распутал клубок. Вот и я буду делить. Для наглядности скажем, что в северном Оксфорде проживает икс человек. Наш убийца, следуя гипотезе, мужик, так? Почему мы в этом уверены, спросите вы. Дорогие дамы и джентльмены, покойная была изнасилована. Это — факт. Медики подтвердили.
